Анатолий Алешин - вокалист "золотого" состава легендарной группы АРАКС -- возвращается с новым проектом. Но он не хочет быть очередным, вызывающим ностальгию, "монстром рока", он все еще молодой и современный по духу и звучанию артист. Анатолий Алешин серьезно, по-мужски, относится к тому, что он собирается говорить своей публике, и хочет быть услышанным и понятым…

-- Анатолий, расскажите, пожалуйста, с чего начиналась ваша творческая карьера, чем вы занимались до того, как стали участником группы ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА, а потом АРАКС?

-- Моя история как музыканта похожа на классическую историю человека, с детства влюбленного в музыку. Я вырос в обычной советской семье и был воспитан, разумеется, на советской эстраде. Но рано начал слушать THE BEATLES и ROLLING STONES. Когда появлялась новая музыка, с удовольствием слушал хард-рок, психоделию, не пропускал ни одного нового направления. По настоянию родителей поступил в музыкальную школу по классу скрипки. Учеба давалась мне легко, и когда я оканчивал музыкальную школу, педагог по специальности настаивал на продолжении обучения игре на скрипке, пророча великое будущее. Но, как и многие мои сверстники, в то "время прогресса" я интересовался радиоэлектроникой, мечтая о работе в космической отрасли, и поступил в электротехникум. А окончив его, понял, что не мыслю своей дальнейшей жизни без музыки. Я организовал свою первую группу, получившую известность как ВЕТЕР ПЕРЕМЕН, где переиграл практически на всех инструментах и впервые попробовал себя в качестве вокалиста. Повышать же свой исполнительский уровень мне помогала учеба в Гнесинском училище, а свои первые уроки профессионального мастерства я получил в группе ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА. Откуда в 1979 году перешел в коллектив АРАКС.

-- Почему, на ваш взгляд, АРАКС был одним из самых востребованных коллективов Советского Союза в начале 80-х?

-- Все дело в высоком профессионализме участников группы. Именно благодаря ему мы долгое время сотрудничали с Юрием Антоновым, а также участвовали в записи музыки Александра Зацепина к телефильмам "31 июня" и "Узнай меня". АРАКС приглашали на сейчас уже легендарный фестиваль "Весенние ритмы-80" в Тбилиси, но мы не поехали туда из-за гастролей, которых у нас в тот момент было очень много, и к тому же мы являлись артистами Московской областной филармонии. АРАКС давал по три концерта в день, пятьдесят концертов в месяц и триста пятьдесят концертов в год.

-- Но, как я понимаю, все это продолжалось недолго…

-- Да, наша преданность рок-н-роллу сыграла с нами и с группой злую шутку. Мы подавали свои произведения в хард-роковой форме и именно на это обратили внимание чиновники. За АРАКСОМ началась настоящая охота. И летом, если я не ошибаюсь, 1982 года Министерство культуры издало приказ о расформировании группы. Приказ догнал нас в Харькове, и там концерты АРАКСА были отменены, а нам ничего не оставалось, как вернуться в Москву. Конечно, это было для группы большим потрясением, но никто из нас не собирался сдаваться.

-- И вы лично создали группу СТАЙЕР...

-- …которая исполняла музыку в стиле хард-рок и даже получила в 1987 году приглашение на "Рок-панораму". Мы были единственной хард-роковой командой, игравшей не в один день с АРИЕЙ или МАСТЕРОМ, а в один день со впервые посетившим Москву НАУТИЛУСОМ ПОМПИЛИУСОМ. На нас тогда обратили внимание, но тут взошла "звезда" ЛАСКОВОГО МАЯ, и вся страна, забыв обо всем, начала фанатеть по слезливым песням интернатовских мальчиков. Пришлось искать другие, более приемлемые формы работы, меняться вместе с конъюнктурой шоу-бизнеса. Я даже попробовал себя в поп-музыке, но к счастью быстро понял, что это не мой путь. А в 1990 году получил предложение из Нью-Йорка поработать в ночном клубе и уехал в США.

-- Ваш "американский период" длился почти одиннадцать лет. Что он дал вам как музыканту?

-- Он стал для меня своего рода второй школой, настоящим мастер-классом рок-н-ролла. Работая в Америке с высококлассными рок-музыкантами, я приобрел огромный багаж во всем, что связано с роком как частью шоу-бизнеса. Я научился совершенно другому подходу к работе со звуком, не существовавшему ранее и до сих пор не существующему на всем постсоветском пространстве. В Америке, переосмыслив многое, я нашел свое место в современной музыке и выработал собственный стиль.

-- А как бы вы его охарактеризовали?

-- Это симбиоз русской песни и модернового хард-рока.

-- После вашего возвращения из Америки была предпринята попытка возродить АРАКС, которая не принесла ожидаемых результатов. Почему?

-- Дело в том, что нам не хотелось становиться еще одной группой, спекулирующей на выдавливании ностальгической слезы. И я полностью переключился на свой собственный проект.

-- Расскажите, о нем подробнее.

-- С удовольствием. В группе играют молодые, пока малоизвестные музыканты. За год мы подобрали репертуар, в который вошли несколько римейков классического "араксовского" репертуара и песни, вписавшиеся в нашу обновленную концепцию. Две песни, "Разлука-блюз" и "Странная ночь", были подарены группе Сергеем Трофимовым -- автором, наиболее чутко, на мой взгляд, чувствующим эстетику традиционной московской рок-музыки 80-х годов. В настоящее время мы записываем материал для дебютного альбома проекта и уже сняли два клипа на песни "Странная ночь" и "Я поджигаю". Но пока мы не торопимся запускать свои песни в широкую ротацию, хотя и имеем много предложений от ведущих телеканалов и радиостанций.

-- Как вы относитесь к сегодняшней популярной музыке?

-- На эту тему можно говорить очень долго. Сегодняшняя популярная музыка -- на 80% в Европе и на 95% в Америке -- это феминизированная музыка. Образ мужчины в популярной музыке сейчас не очень… популярен. Непонятно, в каком виде мужчина должен существовать на сцене? Что он после тридцати лет может сказать и должен говорить? Не мачо и не плейбой… Есть два пути: поп-музыка и шансон. В России песня настоящих мужчин перешла в шансон. Песни мужчины с зоны, где только он и может петь их -- раскрытый до костей, голый, петь для таких же, как он. Считается, что в реальной жизни он может гулять, встречаться с молодыми девочками, драться, в общем, биться за место под солнцем, но не стоять на сцене, не петь. В популярной музыке сложно сделать так, чтобы тебе поверили, сложно, оставаясь на сцене, позиционировать себя как настоящего мужчину. Есть только один путь -- честно говорить о любви.

-- И именно по этому пути вы собираетесь идти?

-- Я всегда шел по нему и продолжаю идти. Мой образ вытекает из моего жизненного опыта. Мое творчество ориентировано на людей, для которых общечеловеческие ценности не перестали существовать в эпоху социальных потрясений. Эти общечеловеческие ценности -- семья, дети -- опять выходят на передний план, у человека появляется стержень в жизни. Я всегда стремился к доходчивости своего творчества, и надеюсь, что мой естественный, не вымученный образ, с которым я выйду на сцену, вызовет доверие, что мои песни будут поняты и слушатели полюбят их. Я вернулся для тех, кого люблю, и для тех, кто любит и сможет полюбить меня.

 

2005